Сиквел к "
Офицеру и Джентльмену":
ОтраженияАвтор:
ankh976Рейтинг: НЦ-17
Мини, Ангст, ХЭ, Закончено.
Отражения
...ревностьВстреча прошла, как по маслу, Эштон пожимал руки своим новоприобретенным партнерам, ослепительно улыбаясь, и еле заметная улыбка все еще жила на его губах, когда он выходил из приватного кабинета и спускался по широким бело-золотым лестницам. Бесконечные отражения разбегались от него в сверкающих зеркалах, но он не смотрел на них.
И черт его дернул зайти в общий зал - вроде бы для того, чтобы пропустить рюмку аранского, отметить триумф с самим собой... Но на самом деле - чтобы зайти и увидеть Герина у стойки бара, вот для чего его занесло в общий зал. Эштон замедлил шаг и улыбнулся чуть грустно: Герин беседовал с дамой, и он передумал оставаться, настроение пропало, теперь он задерживался лишь для того, чтобы обменяться любезным кивком с "кузеном" и удалиться.
Но Герин, безошибочно замечающий его всегда и в любой толпе, на этот раз не сводил глаз со своей собеседницы, и на дне их плескалась и сияла теплом радость, Эштон это замечательно видел, ведь он стоял так близко. Эштон взял двойной виски, Герин поднял руку и обвел кончиками пальцев скулу женщины, а она потянулась к нему всем своим существом, повернула голову, прижимаясь губами к его ладони... Эштон выпил залпом, не заметив вкуса - внутри все онемело от внезапной боли, в голове шумела кровь, хотелось выйти.
Читать дальше
На улице его затошнило, и он подумал, что, наверно, съел что-то не то. Подъехал лимузин, но Эштон махнул на него рукой, желая пройтись. Выпендрежный штейн-мартен Герина был небрежно припаркован вдоль дороги, одним колесом на тротуаре, Эштон остановился рядом, провел по хищно изогнутому боку, взглянул на свое бледное отражение в темном стекле, и его вырвало на это самое колесо.
...память
- Ты почему здесь спишь, дорогой, заболел? - спрашивал поздно ночью Герин, положив ему руку на живот. - Или решил коварно лишить меня утреннего секса?
- Заболел.
Герин смотрел на него с тревогой, в темных глазах его были любовь и тепло, такие неподдельные. И он погладил лицо Эштона кончиками пальцев, а тот отодвинулся:
- Пожалуйста, не надо, меня мутит.
Одному стало то ли холодно, то ли слишком жарко, непривычная гостевая комната не давала спать. Эштон долго смотрел в потолок, а потом зажмурился на секунду и увидел сапоги рыжего капитана, в руке его покачивалась тонкая палка. "Ну", - сказал капитан, - "сегодня ты почти заслужил свою еду. Давай, пососи хорошенько." Эштон поднял голову и увидел, что в груди его мучителя зияла старая червивая рана, и задохнулся, судорожно глотая воздух в немом крике, а в рот ему уткнулся гнилой член.
...месть
Карлито был улыбчивым и смуглым, и порывистым и совсем юным. Просто официант в прибрежной забегаловке, которого Эштон подцепил, не зная зачем. Карлито сворачивался так, как Эштон желал, гибкий и тонкий, словно котик. Они вместе ходили в тот самый ресторан - ужинать. Больше недели прошло, прежде чем Герин снова пришел туда - на этот раз с компанией друзей, и поэтому, наверно, сразу заметил их. Эштон видел в зеркале, как тот направился к ним для приветствия. И он притянул к себе Карлито, и мальчик с готовностью впился в него влажными пухлыми губами.
- Здравствуй, дорогой брат, - на бледных щеках Герина вспыхнул лихорадочный румянец, глаза зло сощурились, а рукопожатие было слишком крепким, - ну, не буду вам мешать.
- Какие красивые волосы у вашего брата, - сказал Карлито, глядя на веселящуюся компанию в противоположном углу.
Герин больше на них не смотрел, а Эштон чувствовал, что его снова мутит.
- Мы кузены, - сказал он. - Извини, малыш, мне надо выйти.
В уборной он умылся холодной водой, постоял, опираясь на раковину, собственное лицо в зеркале показалось таким беззащитным без очков, он снова наклонился, для повторного омовения, а выпрямившись, увидел отражение стремительно приближающегося Герина.
В следующее мгновение его впечатали в стенку, угол полки рассек щеку, он отчаянно рванулся.
- Отпусти, отпусти меня, ублюдок, - шипел он, борясь и норовя заехать неверному побольнее, - не смей меня обвинять, я видел тебя... с любовницей...
Герин быстро сломил его сопротивление очередным болевым захватом, и теперь разглядывал, явно наслаждаясь своей силой и внезапной покорностью франкширца, его ноздри чутко вздрагивали, а в глазах светилось жестокое удовольствие - сейчас и правда неподдельное, думал Эштон.
- Убирайся, - прошептал Эштон, Герин ласкал его губы большим пальцем, держа за подбородок, а потом медленно, театрально замахнулся.
Эштон задохнулся, глядя на это и не в силах зажмуриться, в животе и груди скрутился огромный нервный ком, голову его мотнуло от удара. Вкус крови во рту, перед глазами все плывет, но боли почти не чувствуется.
Герин отпустил его, и он упал на колени, ловя разбитыми губами вновь ласкающую его руку.
- Ты мой, Эштон, не забывай об этом, только мой. И мне никто не нужен, кроме тебя. Никогда, Эштон. Только ты.
Герин расстегнул ширинку, и Эштон откинулся, упираясь затылком в прохладный камень и расслабляя горло, чтобы впустить как можно глубже член любовника. Бессмысленное отчаяние разрывало изнутри, и любая боль и унижение - были бессильны вырвать его. Но это не значит, что он не будет стараться, он будет, будет стоять неподвижно, не смея прикоснуться к любимому, и Герин проведет его через грань, Герин всегда это делал. "Прости меня, прости".
...прощение
- Прости меня, - хрипло сказал Эштон, сглотнув последние остатки спермы.
- Я люблю тебя, Эштон, - Герин поднял его с колен, поправляя одежду, вытирая кровь с лица, одел очки, лежавшие все это время на полочке у зеркала, - ты словно создан для меня... с этой своей покорностью... Пойдем домой.
Голос дойстанца сбился, и в этот момент отчаяние взорвалось в груди Эштона, оставляя после себя расслабленную пустоту и тепло.
- Пойдем, - улыбнулся он и вышел вслед за Герином, прижимая платок к губам, и добавил совсем тихо: - Я... тоже люблю тебя.
- Я знаю, Эштон, знаю.